Кратко о Н.Н. Миклухо-Маклае

 

Николай Николаевич Миклухо-Маклай родился 17 июля 1846 г. в деревне Языково-Рождественское Новгородской губернии. Уже во время обучения в гимназии у него пробудился интерес к естествознанию и географии. В студенческие годы Н.Н. Миклухо-Маклай искал себя, осваивая естественные науки: учился на физико-математическом факультете Санкт-Петербурге, затем в Германии (в том числе на медицинском факультете), где углубленно изучал зоологию и сравнительную анатомию, а также интересовался антропологией и этнографией, философией и др. Как ученый-естествоиспытатель (человек, занимающийся изучением природы: её растительного, животного и минерального мира) Н.Н. Миклухо-Маклай прекрасно осознавал, что для дальнейших исследований ему понадобятся знания сразу в нескольких научных дисциплинах.

Во время обучения на медицинском факультете на него оказал сильное влияние профессор зоологии Эрнст Геккель – выдающийся биолог-эволюционист, с которым, будучи 20-летним студентом, Н.Н. Миклухо-Маклай совершил свою первую экспедицию в Северную Африку для изучения морской фауны (изучал губок и акул). В годы студенческих экспедиций (1866–1867, 1869 гг.) в исследователе также проснулся интерес к культуре и обычая народов этнограф, чьи территории он посещал в Марокко, Испании, на побережье Красного моря, оставляя ценные этнографические заметки. Вероятно, именно поэтому дальнейшая научная деятельность ученого была в большей степени связана именно с этнографическим и антропологическим изучением малоисследованных на тот момент народов Тихого океана. Этнография – это наука, изучающая и описывающая материальную и духовную культуру народов мира.

После возращения из университета и экспедиций в Петербург Н.Н. Миклухо-Маклай представил Императорскому Русскому географическому обществу (ИРГО) свой проект экспедиции на Тихий океан. Ознакомление с научной литературой, беседы и переписка с ведущими отечественными и мировыми учеными навели его на мысль, что исследования целесообразно начинать с Новой Гвинеи – огромного острова в южной части Тихого океана или «Океании».

О Новой Гвинее и папуасском антропологическом типе

 

Новая Гвинея — второй по величине остров на Земле, расположенный в южной части Тихого океана, а также одно из наиболее уникальных и разнообразных мест на планете. Остров был открыт в 1526 году португальским мореплавателем Жоржи ди Менезешем — за 80 лет до Австралии и на 116 лет раньше Новой Зеландии. В 1545 году остров посетил испанский мореплаватель Иньиго Ортис де Ретес и дал ему название «Новая Гвинея», так как, по его мнению, местные жители были похожи на аборигенов Гвинеи в Африке (возможно, он усмотрел сходство очертаний берегов нового острова и территории африканской Гвинеи). Вероятно, именно поэтому Новую Гвинею часто путают с африканскими странами. На сегодняшний день в мире есть 4 «Гвинеи»: Экваториальная Гвинея, Гвинея-Бисау и Гвинея, которые находятся в Африке, в то время как независимое государство Папуа – Новая Гвинея располагается именно на восточной части острова Новая Гвинея. Культурная и, в особенности, лингвистическая картина острова очень пестрая. Население говорит на 867 местных языках, которые подразделяются на папуасские и австронезийские. Самое древнее население Новой Гвинеи — папуасы. Первые поселенцы оказались здесь предположительно более 40 тысяч лет назад. Ныне их численность составляет около 10 млн. чел. Для внешности новогвинейцев характерен темный цвет кожи, курчавые волосы, сравнительно большая ширина носа. Само название «папуас» происходит от малайского слова население папува (курчавый). Так называют малайцы жителей Новой Гвинеи за их мелковолнистые густые волосы, образующие одну сплошную массу.

 

Подготовка к экспедиции

 

«Почему я выбрал Новую Гвинею» – так начиналась статья Н.Н. Миклухо-Маклая, план которой, судя по сохранившимся черновикам и наброскам, он составил еще до отправления в экспедицию. Для русского ученого, с 1867 года искавшего возможность отправиться в далекую и опасную экспедицию, которая обогатит науку важными открытиями и сделает его имя известным в ученом мире, а возможно — и за его пределами, Новая Гвинея представлялась идеальным выбором. Несмотря на то, что открытие Новой Гвинеи европейцами началось еще в XVI веке, в 1860-х годах она все еще оставалась неизведанной частью земного шара: не было точных сведений ни о площади этого огромного острова, ни о его побережье, а внутренние районы оставались совершенно неисследованными. Фактически не было начато изучение коренного населения Новой Гвинеи — папуасов; отдельные достоверные наблюдения уживались с самыми нелепыми вымыслами и легендами.

Объясняя, почему он планирует уделять наибольшее внимание преимущественно этнографическим исследованиям, а не только изучению природы острова, Н.Н. Миклухо-Маклай писал: «Выбирая в 1868 году ту часть земного шара, которой предполагал посвятить свои исследования, я остановился на островах Тихого океана, и преимущественно на Новой Гвинее как острове наименее известном…имея в виду главным образом цель – найти местность, которую до тех пор, до 1868 года еще не была посещена белыми… Именно на этом малоизученном острове первобытные люди менее всего затронуты влиянием цивилизации и это открывает исключительные возможности для антропологических и этнографических исследований […] В будущем те же райские птицы и бабочки будут восхищать зоолога, те же насекомые насчитываться тысячами в его коллекциях, между тем как почти наверное при повторенных сношениях с белыми не только нравы и обычаи теперешних папуасов исказятся, изменятся и забудутся, но может случиться, что будущему антропологу придется разыскивать чистокровного папуаса в его примитивном состоянии в горах Новой Гвинеи».

Кроме того, в студенческие годы настольной книгой Н.Н. Миклухо-Маклая стала работа Карла Максимовича Бэра (выдающегося зоолога, географа и этнографа, одного из зачинателей антропологии в России) «О папуасах и альфурах», в которой были собраны накопившиеся к тому времени скудные и противоречивые сведения о папуасах и выдвинута гипотеза о двух расовых типах на Новой Гвинее. Подчеркнув, что это всего лишь гипотеза, нуждающаяся в проверке на месте, К. Бэр пришел к выводу: «Таким образом, является желательным и, можно сказать, необходимым для науки изучить полнее обитателей Новой Гвинеи».

Однако книга «О папуасах и альфурах» привлекла Николая Николаевича не только рассмотрением конкретного антропологического материала. В заключительной части книги, как и в некоторых других работах, К. Бэр выступил последовательным сторонником видового единства человечества и осудил злодеяния «цивилизованных» малайцев и европейцев на побережье западной части Новой Гвинеи. Более того, в 1861 году на съезде антропологов в Геттингене Бэр подверг резкой критике тех зарубежных антропологов, которые, опираясь на учение о неравенстве рас, оправдывали истребление коренного населения Америки и порабощение народов Африки и Тихого океана. Дело в том, что папуасам, бушменам и другим отличающимся от европейцев народам некоторые видные зарубежные ученые отводили роль «промежуточного звена» между европейцами и их животными предками. Миклухо-Маклаю стала очевидной общественная опасность подобных концепций. Отправляясь на Новую Гвинею, молодой ученый решил на неопровержимых фактах показать, что представляет собой в действительности папуасская раса.

В экспедицию Н.Н. Миклухо-Маклай собирался особенно тщательно, взял в с собой микроскоп, приборы для метеорологических и иных наблюдений, бумагу для записей и рисования, ящик с лекарствами и хирургическими инструментами, книги, никогда не выпускал из рук свою записную книжку и др. Вместе с тем помощник директора Главной физической лаборатории в Петербурге Михаил Александрович Рыкачев дал Н.Н. Миклухо-Маклаю новейший анероид (прибор для измерения атмосферного давления), а директор гидрографического департамента Морского министерства вице-адмирал Семен Ильич Зеленой – термометр для измерения океанских глубин.

Кроме того, интересы были и у меценатов Николая Николаевича, которые поддержали его планы по изучению планеты. Например, в одном из петербургских архивов хранится докладная записка одного из государственных деятелей о желательности российского присутствия на Тихом океане. Ее цель — обратить внимание на то, «какие огромные выгоды могла бы приобрести Россия, если бы обратила взор на острова близ северо-восточного побережья Новой Гвинеи». Миклухо-Маклай был осведомлен, что ему предстоит отправиться на Новую Гвинею на корвете «Витязь», но изначально планировалось, что судно не будет подходить к побережью острова, а высадит ученого в Индонезии, откуда ему бы предстояло самостоятельно добираться до Новой Гвинеи. Но всё сложилось иначе. Вероятно, в том числе и благодаря этой записке, которая гласила в том числе о необходимости доставить Миклухо-Маклая на Новую Гвинею. Государственные деятели понимали, что для российских интересов в долгосрочной перспективе полезными будут исследования Н.Н. Миклухо-Маклая в Океании и возможное появление на ее карте русских географических названий. Особую помощь путешественнику оказала Великая княгиня Елена Павловна, которая отличалась широкой образованностью и умом, много занималась благотворительностью, охотно выступала в роли мецената — покровителя наук и искусств. По воспоминаниям современников, она покровительствовала талантливой молодежи, в том числе и Миклухо-Маклаю. Влияние великой княгини также помогло молодому ученому отправиться на «Витязе» прямиком на Новую Гвинею.

Родственники и друзья на тот момент 24-летнего Н.Н. Миклухо-Маклая понимали, что он отправляется в неизведанную часть Земли, о которой ходили противоречивые слухи, поэтому многие прощались с ним в ноябре 1870 г. как в последний раз, но Николай Николаевич попросил свою сестру Ольгу хранить все его письма в особом пакете «для своей будущей биографии».

Плавание ученого-путешественника на заветный остров заняло почти десять месяцев. По дороге путешественник посетил Данию, Германию, Бельгию, Нидерланды, Англию, о-ва Зеленого Мыса, Рио-де-Жанейро, Чили, а также о-ва Полинезии. Даже во время плавания Н.Н. Миклухо-Маклай не останавливал подготовку к будущей высадке на Новой Гвинее. Например, будучи на о-ве Таити, путешественник закупил все, вплоть до досок, для строительства хижины на новогвинейском берегу. Миклухо-Маклай позаботился и об экспедиционном тропическом костюме, который обладал рядом незаменимых для экспедиции свойств, в особенности для экспедиций на Новую Гвинею. Например, был плотным, что могло обезопасить от укусов насекомых и змей, а также плотно прилегал к телу, что предотвращало их попадание под костюм.

Экспедиции Н.Н. Миклухо-Маклая на Берег Маклая (1871-1872, 1876-1877, 1883 гг.)

 

Первое пребывание на побережье залива Астролябия (впоследствии получившее название Берег Маклая) на северо-востоке Новой Гвинеи (20 сентября 1871 – 24 декабря 1872 гг., по старому стилю) стало знаменательным событием в жизни Н.Н. Миклухо-Маклая. При помощи русских моряков была построена хижина ученого, ведь никто точно не знал, когда именно ученый вернется из экспедиции и останется ли в живых: «Ввиду того, что я не могу сказать заранее, как долго мне придется прожить в Новой Гвинее, так как это будет зависеть от местной лихорадки и от нрава туземцев, я принял предосторожность запастись несколькими медными цилиндрами для манускриптов разного рода (дневников, заметок и т. п.), которые могут пролежать зарытыми в земле несколько лет. Я был бы поэтому очень благодарен е.и.в., если бы можно было устроить таким образом, чтобы судно русское военное зашло через год или несколько лет в то место берега Новой Гвинеи, где я останусь, с тем чтобы, если меня не будет в живых, мои рукописи в цилиндрах были бы вырыты и пересланы имп. Русск. Географическому обществу», – таково было пожелание путешественника.

В те времена большинство зарубежных ученых делали описания коренного населения либо отдаленно с борта корабля, либо с записок миссионеров, что явно провоцировало неточности. Н.Н. Миклухо-Маклай же избрал один из наиболее непростых и уникальных способов проведения экспедиции – стационарный, – когда ученый отправляется к изучаемому народу на длительный период, иногда на несколько лет. Николай Николаевич первым в мире поселился вместе с изучаемым народом Новой Гвинеи, жил их образом жизни, даже стал частью этого народа. Это дает возможность собрать ценный этнографический материал, глубже понять те или иные обычаи, обряды, их смысл, изучить повседневную жизнь коренного населения и др.

На северо-востоке Новой Гвинее ученый оказался среди людей каменного века, не использующих в быту металлические предметы, которые поначалу отнеслись к странному пришельцу как к некоему сверхъестественному существу. Они знаками предлагали ученому убраться восвояси и угрожали убить. Однако путешественник не реагировал на их действия, не проявлял агрессии и повсюду ходил без оружия. В этом случае особенно примечательна одна из первых встреч Миклухо-Маклая с папуасами по прибытии на Новую Гвинею. Однажды ученый решил идти в одну из деревень, чтобы познакомиться с папуасами поближе, и даже не знал, какого рода прием его там ожидает, но всё равно решил идти туда невооруженным, ведь шел с благими намерениями. Как только Н.Н. Миклухо-Маклай вошел в деревню, его встретила группа вооруженных копьями и луками папуасов, затем в сторону ученого даже полетели две стрелы. Такая реакция местных жителей говорит не сколько об их агрессии, а наоборот о страхе, так как они впервые в жизни увидели белого человека, а также решили увидеть его ответную реакцию на их действия.  Чтобы убедить местных жителей в мирных намерениях Миклухо-Маклай не ответил агрессией, а принес туда циновку (плетёный настил), лег на нее, закрыл глаза и уснул. Впоследствии Н.Н. Миклухо-Маклай запишет в своих дневниках, что проснулся, чувствуя себя очень освеженным, ведь он проспал почти два с лишним часа! Открыв глаза, он увидел нескольких папуасов, сидящих вокруг циновки. Они были смотрели на него уже не так угрюмо, а наоборот, очень удивленно.

Благодаря своей осмотрительности, сдержанности и терпению ему удалось преодолеть настороженность папуасов. Как писал сам Н.Н. Миклухо-Маклай, «дело идет на лад; моя политика терпения и ненавязчивости оказалась совсем верною: не я к ним хожу, а они ко мне; не я их прошу о чем-нибудь, а они меня и даже начинают ухаживать за мною». Впоследствии сблизившись и подружившись с жителями деревень Бонгу, Горенду и Гумбу, научившись объясняться на их языке, установив добрые отношения с обитателями многих других деревень Берега Маклая, русский ученый смог широко развернуть исследования.

На Новой Гвинее Н.Н. Миклухо-Маклая считали сверхъестественным существом. Причиной стал светлый цвет кожи русского ученого, из-за чего он был принят за предка, вернувшегося из потустороннего мира (мира мертвых и духов). Согласно записям ученого-путешественника, местные жители называли его каарам тамо («человек с луны») и видели в этом разгадку его могущества и фантастических способностей. Н.Н. Миклухо-Маклай успешно лечил папуасов, которые стали обращаться к нему за медицинской помощью. Через пять месяцев после его высадки наступил перелом в отношениях; островитяне перестали его сторониться, стали приглашать в так называемые мужские дома, где хранились ритуальные предметы, и на происходящие в лесу ночные празднества. Но при этом они продолжали считать русского ученого мифическим существом, правда, не злым (как и в других регионах мира, папуасы разделяли сверхъестественных существ на добрых и злых), а несущим добрые деяния. Миклухо-Маклай не мог не замечать особого отношения к себе со стороны островитян: «Они приходили ко мне, прося изменить погоду или направление ветра», – писал ученый после первого пребывания на Берегу Маклая.  Папуасы также были убеждены, что взгляд ученого может вылечить больного или повредить здоровому, думали, что он может летать и даже, если захочет, может «зажечь море» или «причинять и прекращать землетрясения». Путешественник не только не опровергал, но даже поддерживал эти поверья, так как они обеспечивали ему безопасность и непререкаемый авторитет, что создавало более благоприятные условия для научных исследований.

Важно упомянуть, что с Н.Н. Миклухо-Маклаем на Новую Гвинею прибыло двое помощников ученого – шведский матрос Ольсон, и 15-летний юноша Бой. «Один, […] будет мой повар и провожатый в моих экскурсиях во внутрь Новой Гвинеи, другой, швед, будет смотреть за моим домом и, так как он матрос, отправляться со мною на морскую охоту за животными». Первое время они и правда помогла Миклухо-Маклаю во время экспедиции, но вскоре заболели малярией, и ноша по уходу за ними легла на русского путешественника. Впоследствии Бой скончался, а Ольсон пробыл большую часть 15-месячной экспедиции в лихорадочном состоянии, но выжил и отправился в Индонезию.

Во время экспедиций на Берег Маклая путешественнику удалось провести антропологические измерения, собрать богатейший этнографический материал, в частности элементы одежды, украшения, традиционное оружие и орудия труда островитян, а также сведения о культуре и быте коренных жителей Берега Маклая (пища, праздники, культы и др.), а также описать природу, составить карту, а также записать 350 слов из бесписьменного языка жителей Берега Маклая. Кроме того, путешественник успел неплохо освоить местный папуасский язык бонгу, что позволяло ему еще глубже погрузиться в местную культуру. Дневниковые записи Миклухо-Маклая по сей день остаются ценным источником по этнографии Новой Гвинеи.

Покинув залив Астролябия в конце 1872 г., Миклухо-Маклай решил продолжить изучение коренного населения Новой Гвинеи. За время своих последующих экспедиций он еще дважды посещал Берег Маклая (в 1876–1877 и 1883 гг.), и его пребывание здесь составило в общей сложности 30 месяцев. Например, во время второй экспедиции на Берег Маклая, путешественнику уже не надо было преодолевать пропасть, которая при первом знакомстве отделяла его от местных жителей. Высадившись в заливе Астролябия, он встретил старых друзей, а новые поколения астролябцев хорошо знали Маклая и относились к нему так же, как их отцы и деды. Постепенно совершенствуя знание бонгуанского языка, пользуясь доверием и дружбой обитателей всех окрестных деревень, Николай Николаевич смог расширить и углубить свои познания в области антропологии и этнографии Берега Маклая. Теперь ему удалось подробно описать свадьбы деревни Горенду, а также собрать интересный материал о погребальных обычаях и способах захоронения.

Последняя экспедиция Миклухо-Маклая на северо-восточное побережье Новой Гвинеи состоялась в марте 1883 г. «Я чувствовал себя как дома […] Каждое дерево казалось мне старым знакомым», – пишет Н.Н. Миклухо-Маклай в своем очерке. За шесть лет, истекших со времени второго пребывания там Миклухо-Маклая, бонгуанцы немало натерпелись от своих врагов из предгорий; они опасались и европейцев, несколько раз высаживавшихся на их берегу. «Всем хотелось, — вспоминает путешественник, — чтобы я по-старому поселился между ними, но на этот раз уже в самой деревне; хотели также знать, когда я опять вернусь и что им делать, если «тамо инглис» снова появятся».

Перед отплытием тамо русс созвал представителей всех окрестных деревень и сообщил им о своем намерении покинуть на некоторое время Берег Маклая. «Я объяснил им, что, вероятно, другие люди, такие же белые, как и я, с такими же волосами и в такой же одежде, прибудут к ним на таких же кораблях, на каких приезжал я, но, очень вероятно, это будут совершенно иные люди, чем Маклай. […] Эти люди могут увезти их в неволю». Ученый посоветовал жителям при появлении европейского судна отсылать женщин и детей в горы, а самим соблюдать крайнюю осторожность, так как у европейцев наверняка будет огнестрельное оружие. Затем он сообщил собравшимся условные знаки, по которым обитатели этого берега смогут отличить «друзей от недругов». Островитяне плакали, расставаясь с Маклаем.

Вклад Н.Н. Миклухо-Маклая в науку

За свою жизнь Николай Николаевич успел внести значительный вклад в самые различные научные дисциплины. В областях физической антропологии и этнологии можно справедливо утверждать, что именно Н. Н. Миклухо-Маклай «открыл» внешнему миру папуасов Берега Маклая, проведя подробное и тщательное исследование их материальной культуры, хозяйственного уклада и общественной жизни. Ученый показал, насколько несостоятельны расистские взгляды некоторых антропологов о «пучкообразном» росте волос и «шершавости» кожи папуасов.

Николай Николаевич — один из последних в истории мировой науки известных натуралистов широкого профиля, который не только поставил в центр своих исследований человека и проявления его культуры в рамках географической среды, но и активно работал в отраслях естествознания, непосредственно не связанных с этой проблематикой (океанография, геология и др.).

Его авторству принадлежат около 160 научных трудов в области этнологии, антропологии, метеорологии и океанологии и др., опубликованных на русском, английском, немецком и других европейских языках. Более того, результаты исследований великого ученого-гуманиста и путешественника легли в основу ряда изданий по всему миру о жизни Миклухо-Маклая, в том числе и российского шеститомного (в семи книгах), наиболее полного на сегодняшний день собрания сочинений.

Рисунки ученого, сделанные во время экспедиций, также являются ценным этнографическим и антропологическим источником, ведь они «отличаются точностью пропорций, тщательной прорисовкой деталей, ярко отражают как антропологический тип, так и человеческую индивидуальность». Н.Н. Миклухо-Маклай — автор более 700 рисунков.

Как биолог Николай Миклухо-Маклай был эволюционистом, хотя нигде себя таковым не афишировал. Всё же эволюционная точка зрения, убеждение в способности организмов, особенно низших, изменяться под воздействием внешних условий, видны во всех работах ученого, начиная от юношеских исследований губок и заканчивая изучением организации акул гетеродонтов.

Также немалая заслуга Н. Н. Миклухо-Маклая как ученого лежит и в области наук о Земле, в частности вулканологии, метеорологии, океанологии и геотермии.

В 1881 г. Н. Н. Миклухо-Маклай основал в Уотсонс-бэй (Новый Южный Уэльс, Австралия) первую в Южном полушарии морскую биологическую станцию, в которой проводил свои научные исследования. Стоит отметить, что благодаря идеям Миклухо-Маклая была основана первая российская биологическая станция в Севастополе.

За многие годы своих экспедиций Николай Николаевич сумел приобрести множество великолепных образцов предметов культуры и быта Берега Маклая, Австралии, Океании и Юго-Восточной Азии искусства, которые хранятся теперь в петербургском Музее антропологии и этнографии (МАЭ). Зоологическая коллекция путешественника также хранится в Петербурге – в Зоологическом музее РАН.

 

Русские географические названия на Берегу Маклая

 

Более того, во время посещений Н. Н. Миклухо-Маклаем и русскими моряками северо-восточной части Новой Гвинеи они оставили на карте этого региона около 50 географических названий. После установления немецкого колониального господства в этой части Новой Гвинеи значительная часть русских топонимов была переименована. Во времена австралийского правления некоторые топонимы также получали новые названия. Например, Берег Маклая в настоящее время именуется как Берег Рай (Rai Coast) (со слов местных жителей по имени одной из деревень, которая носит подобное название). В то же время, до наших дней на мировых картах сохранился пролив Витязь, названный в честь русского судна, на борту которого Николай Николаевич впервые высадился на северо-восточном побережье Новой Гвинеи (Берег Маклая).

 

Русские слова на Берегу Маклая

 

Н.Н. Миклухо-Маклай был не только отважен, добр и справедлив, не только лечил больных, но и привез обитателям Берега Маклая, жившим в так называемом «каменном веке», первые стальные топоры и ножи, семена и саженцы новых для них культурных растений, а позднее – бычка и корову. Папуасы никогда не видели таких животных и потому решили, что бычок – это большая свинья, только клыки у нее растут не из пасти, а на лбу. Так как Миклухо-Маклай начал вводить различные сельскохозяйственные культуры и орудия труда для облегчения быта жителей Берега Маклая, в языках папуасов появились русские слова, такие как «топор», «кукуруза» и «арбуз». Кроме того, к местным названиям некоторых культурных растений, привезенным русским ученым, принято добавлять его имя: дьигли Маклай (огурец), валю Маклай (тыква) и т.д. В результате в развивающихся мифологических представлениях о Миклухо-Маклае стали выходить на первый план черты, присущие культурному герою, который несет людям новые познания и навыки. Именно в таком качестве предстает перед нами русский ученый в легендах Берега Маклая.

 

Гуманистическое наследие Н.Н. Миклухо-Маклая и борьба с работорговлей

 

Миклухо-Маклай также прославился как ярый борец за права жителей Океании. Антропологические исследования русского ученого показали абсурдность расистских теорий, ставивших папуасов между обезьяной и человеком. Кроме того, Николай Николаевич выступал борцом за права народов тихоокеанских островов и защищал их от произвола европейских работорговцев и колонизаторов. В 1879 г. ученый-гуманист поставил перед собой важную цель: собрать материалы о похищении людей в рабство и работорговле в Океании, чтобы по возвращении в Австралию развернуть борьбу против работорговли. Н.Н. Миклухо-Маклай всю жизнь упорно боролся за права жителей Океании: обращался к государственным деятелям, выступал с лекциями, размещал статьи в газетах и журналах. В 1879 г. ученый даже отправился в путешествие, чтобы собрать материалы о работорговле в Океании. По итогам которой в 1881 г. Н.Н. Миклухо-Маклаем была составлена «Записка о похищении людей и рабстве в западной части Тихого океана», где он, основываясь на собственных наблюдениях и приводя конкретные факты показывает подлинную сущность работорговли. Обдумывая содержание записки, Н.Н. Миклухо-Маклай обратился к известному юристу Иоанну Каспару Блюнчли с просьбой дать совет, как добиться международного соглашения об уважении прав народов Океании, в том числе о запрете «похищения людей обманом или силой».

Но в 1884 г. северо-восточная часть Новой Гвинеи, включая Берег Маклая, была аннексирована Германией. Н.Н. Миклухо-Маклай, безусловно, опасался, что его знания о народах Океании, в частности о жителях Берега Маклая могут быть использованы не во благо, а против них, поэтому бо́льшая часть информации стала известна уже из опубликованных дневников великого ученого и путешественника, а не при его жизни.

Колониальные чиновники, миссионеры и плантаторы пытались использовать в своих интересах ту добрую память, которую оставил по себе тамо боро русс Маклай, даже выдавали себя за его братьев или посланцев. Высокомерное и агрессивное обращение колонизаторов с новогвинейцами и особенно присвоение на побережье больших участков плодородных земель породили отчужденность и восстания против колонизаторов. Из-за такого отношения новогвинейцы понимали, что Миклухо-Маклай с этими людьми не имеет ничего общего. Наоборот, русский ученый был включен в традиционные мифы и в качестве обожествленного культурного героя превратился в одно из местных божеств. Мифологизированный образ тамо боро русс также довольно быстро проник в предгорные и гористые местности Берега Маклая.

 

Заключение

 

Н.Н. Миклухо-Маклай провел в путешествиях и экспедициях почти половину своей жизни и оставил после себя огромное наследие для будущих поколений. В частности, дневники Миклухо-Маклая — научный труд, который по сей день привлекает внимание специалистов и широкого круга читателей. Дневниковые записи прекрасно дополняются рисунками ученого, сделанными во время экспедиций. Рисунки Миклухо-Маклая по сей день остаются ценным этнографическим и антропологическим источником, ведь они «отличаются точностью пропорций, тщательной прорисовкой деталей, ярко отражают как антропологический тип, так и человеческую индивидуальность». Н.Н. Миклухо-Маклай – около 160 научных трудов в области этнологии, антропологии, метеорологии и океанологии и др., опубликованных на русском, английском, немецком и других европейских языках, а также автор более 700 рисунков. Более того, результаты исследований великого ученого-гуманиста и путешественника легли в основу ряда изданий по всему миру о жизни Миклухо-Маклая, в том числе и российского шеститомного (в семи книгах), наиболее полного на сегодняшний день собрания сочинений, новое издание которого подготовил Фонд им. Миклухо-Маклая.

Примечательно, что Н.Н. Миклухо-Маклай всегда считал себя зоологом, но впоследствии был признан мировой и российской наукой как этнограф. Неслучайно его гуманистические идеи являются воплощением заповедей этнографа. Более того, неслучайно в 1970–1980-х гг. в день рождения Миклухо-Маклая (17 июля) был учрежден День этнографа – профессиональный праздник российских ученых-этнографов

С момента первых экспедиций Миклухо-Маклая в Юго-Восточную Азию, а также на далекий остров Новая Гвинея прошло почти полтора века. За это время в мире произошли огромные перемены, но научный и общественный подвиг русского ученого и его богатое наследие по сей день служат во благо дружбы и сотрудничества во всем мире. Собранный Миклухо-Маклаем фактический материал по-прежнему актуален для науки и повседневной жизни, а точные свидетельства русского путешественника о папуасах стали одними из первых в мире правдивыми свидетельствами о населении Новой Гвинеи. Более того, труды и гуманистические идеалы Н.Н. Миклухо-Маклая дают нам, современным людям, представление о необходимости сохранения традиций, а также уважения к традициям и культуре народов мира.

 

 

 

Список использованных источников и литературы

 

1. Миклухо-Маклай Н. Н. Собрание сочинений: В 6 т. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 2020.
2. Миклухо-Маклай Н.Н. Путешествие на Берег Маклая. СПб., 2018. 80 с.
3. Тумаркин Д.Д. Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса». М.: Молодая гвардия, 2012. 454 с.
4. Чининов И.В. Материальная культура жителей деревень Горенду и Бонгу (Новая Гвинея) в начале XXI века: традиции и инновации. (По материалам полевых исследований) // Вестник антрополо-гии. 2019. № 3 (47). С. 243–255.